JК
Последний бой :: Федоров Павел Ильич
Страница: 287 из 314К тому же за это время вместе с нами ты прошел, брат, такую партийную школу!.. После собрания угощу тебя говядиной с жареной картошкой. Только вот нет соли. Правда, у нас нашлись некоторые добытчики, пошли в село и не вернулись...
Шалаев ушел.
Опираясь на суковатую палку, ко мне подошла Мария Ивановна Боровикова. Ее я не видел с момента возвращения из похода на реку Сож.
— Попали в меня во время прорыва.— Она чуть ли не на весу держала распухшую, забинтованную ногу. Рассказала, что у нее задета кость, что приставленный Гришиным парнишка ушел в деревню добыть хлеба.
— И меня не спросился. Это про него, глупого, говорил Шалаев. Вся душа переболела, вдруг попадется им в лапы...
Мария Ивановна присела на сосновое бревно, вытянув забинтованную ногу, зябко пряча руки в длинные рукава армейского бушлата. К вечеру становилось свежо, а ночью мертвую листву схватывал иней. Дымок неярких костров крепче бил в лицо.
В голосе Марии Ивановны слышалось горестное страдание, которое нельзя было выразить никакими словами. Сейчас она оказалась единственной женщиной среди сотен мужчин.
— Одна в землянке боюсь,— тихо проговорила она. Мы предложили ей место в нашем шалаше. Она согласилась. Провели эту последнюю ночь втроем. Мы все относились к этой славной, мужественной женщине с глубоким уважением.
На собрании выступил комиссар Стрелков и предупредил, что сейчас самым опасным является демаскировка и потеря бдительности.
— Командир наш болен. Каратели всюду ищут Гришина.
Шалаев ушел.
Опираясь на суковатую палку, ко мне подошла Мария Ивановна Боровикова. Ее я не видел с момента возвращения из похода на реку Сож.
— Попали в меня во время прорыва.— Она чуть ли не на весу держала распухшую, забинтованную ногу. Рассказала, что у нее задета кость, что приставленный Гришиным парнишка ушел в деревню добыть хлеба.
— И меня не спросился. Это про него, глупого, говорил Шалаев. Вся душа переболела, вдруг попадется им в лапы...
Мария Ивановна присела на сосновое бревно, вытянув забинтованную ногу, зябко пряча руки в длинные рукава армейского бушлата. К вечеру становилось свежо, а ночью мертвую листву схватывал иней. Дымок неярких костров крепче бил в лицо.
В голосе Марии Ивановны слышалось горестное страдание, которое нельзя было выразить никакими словами. Сейчас она оказалась единственной женщиной среди сотен мужчин.
— Одна в землянке боюсь,— тихо проговорила она. Мы предложили ей место в нашем шалаше. Она согласилась. Провели эту последнюю ночь втроем. Мы все относились к этой славной, мужественной женщине с глубоким уважением.
На собрании выступил комиссар Стрелков и предупредил, что сейчас самым опасным является демаскировка и потеря бдительности.
— Командир наш болен. Каратели всюду ищут Гришина.