Последний бой   ::   Федоров Павел Ильич

Часто поднимался среди ночи, брал двух автоматчиков, шел проверять оборону, посты и секреты. Мы еще не забыли, как фашисты уничтожили наш госпиталь.

— Плохо охраняли, други мои, плохо! — Проходивший мимо гвардии подполковник Калинович остановился.— Каждый раненый — это побывавший под пулями герой. Самое великое преступление — бросить раненого на поле боя. Когда они ехали со мной на телегах, на санях, да по кочкам, по оврагам, на лютом морозе, у меня сердце сжималось. Они перенесли невыразимые страдания, а мы? — Калинович яростно постучал ножнами закованной в серебро шашки о конец торчащего из крыши землянки бревна.— Немцы! Цивилизация! Музыка! А цивилизованные-то оказались первобытными дикарями. Не забуду этого дикарства, пока дышу. Не прощу и себе...— Гвардии подполковник резко повернулся, опустив голову, пошел прочь.

Мы неловко замолчали. Беды наши разрастались, и казалось, что все небо закрылось вечными черными тучами.

— Нам следует быть настороже,— с печалью в глазах сказал парторг Федосеев.— Я сам не люблю слабохарактерных людей и тоже часто хожу проверять посты.

— Полковник Жмуров снова имеет на тебя виды,— сказал гвардии майор Нилов.

— Задание?

— Да. На большак. Задачу Борис Ефимович поставит сам. На войне, если успешно справился с одним трудным делом, с другим, третьим, тебе непременно доверят и четвертое, более трудное. Согласен?

— Доверие есть доверие.

— Иди, полковник ждет тебя.