Будет револьвер - будем путешествовать (сборник)   ::   Пратер Ричард С.

Стоун почесал свой большой нос, потом он и Хэнни бросили свои карты на карты на середину стола.

Фостер сказал:

— Хотите все купить, а, Скотт? Черт, у меня ничего нет.

Он показал двух королей. Я начал сгребать деньги.

Фостер спросил:

— Шелл, вы все еще носите тот игрушечный револьвер?

Я похлопал себя по левой подмышке.

— А как же?! — Я посмотрел на деньги, лежащие на столе. — Ведь при мне будет сто тысяч, когда я уйду отсюда.

Он усмехнулся.

— Только если при помощи револьвера.

— С такими игроками, как вы, он мне не нужен. Сдавайте.

Он не стал сдавать. Он сказал:

— Да, везет вам в картах, что правда, то правда. Счастлив в картах, несчастлив в любви.

— Не всегда же.

— Всегда.

Он не улыбался. Он думал о Глории.

Фостеру я очень не нравился сегодня, да и в любой другой день тоже, может быть, он даже ненавидел меня. Мы оба видели Глорию Мелоуз весьма часто, но последнее время Фостеру не везло: уже с месяц как она проводила время только со мной. Никто не мог бы осудить Вика Фостера за то, что его возмущало такое переключение внимания со стороны Глории, потому что Глория — это прекрасное сновидение, которое остается с вами, когда вы просыпаетесь.

Глория Мелоуз — стройная и тоненькая, но с массой того, что называется сексапил, определяйте это как хотите, но она имела его в изобилии. Глаза глубокие и томные, как грех, губы выразительнее, чем у иной женщины вся ее внешность, мягкий хрипловатый смех, как у увертливого дьявола.