Последний взгляд   ::   Олдридж Джеймс

Он сказал:

— Глядите-ка, Бо единственная девушка на всем белом свете из плоти и крови, но точная, как часовой механизм.

Бо постучала по длинному мундштуку пальчиком, потом сунула мундштук в угол рта, надула губки. Потом перекатила его к передним зубам, затянулась. Наконец, показав все свои зубы, она стала кивать головой, будто ребенка забавляя, что ли. Это она сама так забавлялась.

— И она единственный механик, одевающийся у Шанель, — сказал Хемингуэй.

Хемингуэй всегда попадал в точку. Длинные, тонкие пальцы Бо сами просились что-то поправить, наладить, и, наверное, никто не умел так хорошо поправлять и налаживать все, как Бо.

— Миленькая! Детка! А где же все? — с порога закричал Скотт.

— В Байе поехали, — сказала она.

— Зельда! — сказал Хемингуэй.

— Ну да. Ну да. Зельда, — сказал Скотт. — А ты чего не поехала?

— У меня в этой «изотте» ноги просто закоченели, — сказала она.

Бо вытащила ноги из-под стола и продемонстрировала их нам. Она была немыслимо хорошенькая, и она смотрела тебе прямо в глаза и будто молча соображала: «Чего это он на меня так уставился?» Либо: «Ах, вот он что думает!» Она показала, кому куда сесть. Подошел официант, она отдала ему свой длинный мундштук, с безукоризненным французским произношением попросила выбросить, и больше я потом никогда не видел, чтобы она курила.

— Господи, да что это с вами? — сказала она, когда мы расселись по местам. — Вид просто жуткий.

— Нет, мы ничего, — сказал Скотт. — Кита помнишь? Дитя природы из Вулломулу. Мы его еще на днях пытались спасти в Дре.