Повесть о Воронихине   ::   Коничев Константин Иванович

– Ненадежно! Переделать, заново переделать…

Еще с полчаса пробыли в соборе Воронихин и Суханов. Вышли и задержались в подъезде колоннады.

– Плохи дела, Самсон Ксенофонтович, вся художественная лепка насмарку. Позор! Нежданный позор!.. – продолжал Воронихин. – Я думал, подсохнет, окрепнет. А тут на-ко! И этот кусок штукатурки словно с неба свалился недобрым предвестником…

– Похоже, Андрей Никифорович, нехорошая примета, – в тон Воронихину заметил Суханов. – Бывало так и в старину, – при Иване Грозном в Вологде собор строился. Упала со сводов вот так же лепка, или что-то вроде, на голову Ивана Грозного. О том есть слова в допрежних старинах пропеваются:

«…Как из своду туповатово

Упала плинфа красная,

Попадала ему в голову,

В мудру голову во царскую.

Грозный царь тогда прогневался.

Взволновалась молодецка грудь,

Ретиво сердце взъярилося.

Он садился на добра-коня,

Уезжал во каменну Москву,

Город Вологду проклинаючи…»

А ведь хотел ее царь столицей сделать на зло боярам, да вот этакое предзнаменование его отпугнуло…

– Что ж, Самсон Ксенофонтович, может быть, и мне садиться на добра-коня да скакать от позора куда глаза глядят?..

– Нет в том нужды, Андрей Никифорович, все уладите и будет хорошо. Не расстраивайте свое ретиво-сердце.

– Рад бы, да не могу… – глухо проговорил Воронихин, глядя куда-то в небесную сумрачную высь. – Не могу. Что делать? А надо начинать с закрытия собора.