Повесть о братьях Тургеневых   ::   Виноградов Анатолий Корнелиевич

О ужас! Мой сосед, могучею рукою

К стене прижав дьячка, тузит купца другою;

Панкратьевна в крови: подсвечники летят,

И стулья на полу ногами вверх лежат.

Тяжелые черепаховые очки. Голубые глаза. Склеротические складки около носа. Приключение в каком-то притоне, где-то за заставой, описанное легкими, вольными, быстрыми стихами.

Слова: «Я лиха в работе» врезались в воображение Николая Тургенева. Вольтерьянец, человек свободных мыслей, член общества «Арзамас», еще недавно, какие-нибудь пять лет тому назад, лежавший под шубою в огромной зале тургеневского дома на Маросейке, московский шутник Василий Львович Пушкин был предметом соболезнования такого же, как он, арзамасца Василия Андреевича Жуковского. Накрытый тяжелой медвежьей шубой, четыре года тому назад Василий Львович Пушкин был принят в это содружество молодых беспечных дворян. Жуковский произносил над ним, покрытым медвежьей шубой, надгробную речь, после которой Василий Львович должен был встать и осушить огромный кубок смешанных вин...

Этот самый Василий Львович нонче читает похабную повесть с некою б... где-то в окраинных домах Москвы, и все ему рукоплещут.

Николай Тургенев наклоняется к Жуковскому и спрашивает:

– Василий Андреевич, в чем тут дела?

– Шуба – шуба, повествует о своих похождениях. Знаешь, Коленька, старику пора бы и на покой.