Повесть о братьях Тургеневых   ::   Виноградов Анатолий Корнелиевич

Петр Андреевич Вяземский, потягивая дымок из длинного чубука, проговорил:

– Ну, ну, довольно, расчувствовался. Побыл бы хоть пять минут в этом аду кромешном, и плакать и тосковать перестал бы.

Тургенев попросил Вяземского рассказать об этом «кромешном аде». Вяземский спокойно, привычной речью, плавно, закругленно и красиво рассказывал о Бородинской битве, где он был чуть ли не единственным штатским человеком, приехавшим верхом, в шляпе, в панталонах со штрипками и в сером рединготе. Под ним была убита лошадь, и он стал пешком ходить от батареи к батарее, ничего не понимая и не будучи в силах разобраться, где русские, где французы. Ярче всего ему запомнился эпизод, когда молодой Щербатский приехал непосредственно из главной квартиры к Багратиону, чтобы прямо попасть на линию огня. Багратион посмотрел ему на грудь и сказал:

– Ты штабной?

– Так точно, ваше сиятельство!

– Прислан для награды?

– Так точно, ваше сиятельство!

– Знаем мы, – заговорил Багратион. – Какая твоя очередная?

– Станислав второй степени.

Багратион вынул книжку, написал несколько строк, вручил Щербатскому и сказал:

– Получай! Налево кругом – марш и чтоб духу твоего здесь не было!

Щербатский прочел представление к награде за немедленный отъезд с линии огня. По-детски обрадовался, сделал под козырек и удрал.

Тургенев нахмурился. Карамзин перестал плакать.

– Однако, – сказал Карамзин, – поступок не дворянский.