Повесть о братьях Тургеневых   ::   Виноградов Анатолий Корнелиевич

После этих слов тяжелый кнут сбил парик Радищева, и сновапогрузился он в тяжкое, бессознательное состояние. Сильный запах нашатыря привел его в себя. Разъяренный Шешковский потирал правую руку, словно после большого ушиба, и говорил:

– Мне с тобою, смерд, разглаголать нечего. Царская воля мне известна. Признаешь ли книгу своею?

– Признаю, – ответил Радищев.

– Сколько штук ты пустил в продажу через Зотова?

– Восемьдесят, – ответил Радищев.

– Сколько напечатал?

– Шестьсот пятьдесят, – ответил Радищев.

– Где остальные?

– Пожег.

– А где рукописание твое?

– Пожег, – ответил Радищев.

– Укрыться хотел, крамольник, – заорал Шешковский. – Царицу оскорбил, а потом концы в воду. Это ты писал? – и подставил к самым глазам Радищева лист синей картузной бумаги, на котором были написаны полные строфы, частично вошедшие в «Путешествие», радищевской песни о вольности. – Ты писал?

– Я, – ответил Радищев хрипло и снова от головокружения и боли потерял сознание.

Когда он проснулся, то вместо Шешковского сидел неизвестный ему человек.