Повесть об уголовном розыске   ::   Нагорный Алексей Петрович

Шура, проводи гостя в комнату. Я думаю, в Сенину. Как, мать?

– Так вы, выходит, Сенин друг? - вступила в разговор старуха. - Очень приятно. Очень. И сидели вместе с Сеней?

– Глуха ты, мать, - сказал Бойко. - Они не сидели. Ихний отец сидел.

– А-а, - кивнула старуха. - Тогда милости просим. То-то Сеня рад будет. Как же - такого друга встретит!

– Разве… разве их не расстреляли? - как бы "с трудом" спросил Генка.

– Крепись, парень. - Старший Бойко взял Генку за плечо. - Наш остался жив. А твоего отца разбомбило. Была нам такая весть. Ждем Сеню.

Генка заплакал. Он плакал и с удивлением спрашивал себя: почему он плачет? Из-за чего? "Конечно, кстати брызнули слезы, а все же нервы у меня - никуда. Прав был начальник, хлюпик я".

– Идемте. - Шура взяла с полки письмо и, посмотрев на Генку, сунула листок в карман. - Вот дверь, входите.

Комната младшего Бойко, Семена, вся была увешана портретами киноактеров и фотографиями из кинофильмов. Шура натолкнулась на вопросительный Генкин взгляд и сказала без улыбки:

– Ребенок мечтал о свете юпитеров, о рампе. Мечта накрылась в седьмом классе, когда ребенка первый раз задержали за карманную кражу. Но ребенок на всю жизнь сохранил веру в святое искусство, любовь к нему. Вам на кровати стелить или лучше на полу?

– Лучше на полу.

– Брезгуете, товарищ Бородулин?

– Да нет.