Позови меня в даль светлую   ::   Шукшин Василий

-- Владимир Нико-лаич потрусил в другую комнату и уже оттуда сообщил: "Мост Ватерлоо"!

И из той комнаты полилась грустная, человечнейшая ме-лодия.

Владимир Николаевич вышел довольный.

-- Как находите? -- спросил.

-- Хорошо, -- сказала Груша. -- Грустная музыка.

-- Грустная, -- согласился Владимир Николаич. -- Иной раз включишь один, плакать охота...

Груша глянула на него... И что-то в лице ее дрогнуло -- не то жалость, не то уважение за слезы, а может, -- кто зна-ет? -- может, это любовь озарила на миг лицо женщины.

-- Прошу! -- опять сказал Владимир Николаич.

Груша села за стол.

-- Нет, жить можно! -- воскликнул Владимир Николаич. И покраснел. Волновался, что ли. -- Я так скажу, Агриппина Игнатьевна: жить можно. Только мы не умеем.

-- Как же? Вы говорите, умеете.

-- В практическом смысле -- да, но я говорю о другом: душевно мы какие-то неактивные. У меня что-то сердце вол-нуется, Груша... А? -Владимир Николаич смело воткнулся своим активным взглядом в лицо женщины, в глаза ей. -- Груша!

-- А?

-- Я волнуюсь, как... пионер. Честное слово.

Груша смутилась.

-- Да чего же вы волнуетесь?

-- А я не знаю. Я откуда знаю? -- Владимир Николаич с подчеркнутым сожалением перевел взгляд на стол, налил в фужеры шампанского. -- Выпьем на брудершафт?

-- Как это? -- не поняла Груша.

-- А вот так вот берутся... Дайте руку. Вот так вот берут, просовывают, -- Владимир Николаич показал как, -- и вы-пивают. Вместе. М-м?

Груша покраснела.

-- Господи!..