Председатель   ::   Нагибин Юрий

- Василий Дмитриевич, - обращается он к Кочеткову, - надо бы сторожей по бригадам распределить - мужики все трудоспособные, нечего им без дела мотаться...

- Нюра... Валежина... - слышится старушечий голос, и в "музей", запыхавшись, входит Прасковья.

Она сильно сдала за эти годы, усохла, сгорбилась, орехово потемнела маленьким лицом, только в глазах - прежний неукротимый блеск.

- Нюра, позвони-ка на молокозавод, чего они нашу цистерну задерживают, - говорит она Валежиной.

- И не совестно тебе? - любовно-насмешливо говорит Трубников старой своей сподвижнице. - В большое начальство вышла, а по телефону говорить не умеешь.

- Будто не умею!.. У нас телефоны очень тихие - Прасковья двинулась было прочь, но ее остановил Трубников.

- Постой, старая, что-то ты мне сегодня не нравишься. Не захворала ли часом или просто утомилась? Пошла бы отдохнуть.

- Я в твоей санатории отдохну! - язвительно отвечает Прасковья. Понятно?

- Что поделать! - вздохнул Трубников. - Давно бы открыли, да совнархоз труб не дает, хоть тресни!

- Ослаб ты духом, раньше всего добивался!

- Ладно, ладно, старая!..

- А ты мне рот не зажимай! Сам-то небось на Кавказ закатишься, а нам дулю под нос! - И, пустив эту стрелу, Прасковья метнулась прочь.

- Вредная старуха, - проворчал Трубников. Прасковья вышла из дверей клуба. За колонну испуганно схоронился Семен.

Выходит Трубников.

- Егор! - слышится тихий голос

Семен появляется из укрытия, лысый, постаревший, угасший.

- Чего тебе?

Семен мотнул головой, словно приглашая Трубникова последовать за ним.