Председатель   ::   Нагибин Юрий

- Да вот дедушка Шурик, я ему наказала прийти, только он пьяненький с утра.

- Надо его сюда доставить.

Но дедушка Шурик появился сам. Щуплый, крошечный, похожий на лесного гнома; в белых хмельных глазах дедушки теплится хитреца.

- Здравствуй, дед! Ты меня помнишь?

Дедушка Шурик молча моргает седыми ресницами.

- Громче говорите, - предупреждает Трубникова старуха скотница. - Он только про водку хорошо слышит.

- Понятно!.. - И Трубников звонко, обещающе щелкает себя по шее: мол, хочешь?..

Дедушка Шурик радостно кивает в ответ, его белые глаза зажглись сознательным интересом.

- Тогда играй! - орет Трубников в большое, заросшее седым волосом ухо старика. - Играй, дед, и помалу катись к выходу!.. Надо этих одров на луг свести!.. Понял?.. А вечером тебе водочка будет. Понял?

Дед без слова отходит от Трубникова и подносит жалейку к губам.

Тоненько, нежно и жалостно запела под пальцами старика ива. Она пела о грустном, одиноком человеческом сердце, но для коров то была песнь росистого луга, пробудившегося зимой, песнь сочной травы, теплого солнца, прохладной реки.

Тоненький, готовый вот-вот оборваться звук будил память о трудолюбивой жвачке, ленивой сытости, блаженной отягощенности чрева. И сквозь эту влекущую мелодию разрядом весеннего грома прогремел бич.

Робко, неуверенно шагнула вперед одна из коров. Остановилась, поводя шеей, будто прося о помощи, и вдруг засеменила к старику, к его дудочке.