Преступление Кинэта   ::   Ромэн. Жюль

– Не запомнились ли вам какие-нибудь приметы? Родинки? Родимые пятна? Оспенные следы? Рубцы?

– Мне бросились в глаза две-три маленьких ямочки у него на лице, похожие на следы от оспы. Но в каких именно местах, не помню.

– А уши?

– Большие. Да. Очень даже большие.

– Особой формы? Острые?

– Пожалуй… да, кажется.

(Кинэт старается представить себе собственные уши.)

– Загнутые в верхней части? Вы обратили на это внимание?

– Нет, признаться…

И Кинэт прибавляет со смущенной улыбкой:

– Я воображал, что лицо его запечатлелось в моей памяти, как фотографический снимок. На самом же деле, как видите, многие подробности вызывают во мне сомнения.

– Вы описали его очень недурно. Мы привыкли к гораздо более неопределенным описаниям. Как он был одет?

Кинэт погрузился в притворную задумчивость. Ночью он тщательно разработал этот вопрос. Он пришел к заключению, что целесообразнее всего не давать об одежде никаких точных сведений. Если кто-нибудь из соседей действительно видел, как Легедри вошел в переплетную, такой свидетель мог рассмотреть цвет и характер одежды лучше, чем что-либо другое. Зачем подвергать себя риску впасть в противоречие с ним?

– Признаюсь, я опять в замешательстве. Единственное, что я осмеливаюсь утверждать, это то, что на нем был котелок… (Говоря о котелке, переплетчик без особого риска соглашался с возможным свидетелем.)… Что касается одежды, она состояла, очевидно, из пиджачной пары самого обыкновенного покроя… Цвет от меня ускользнул совершенно.