JК
Приди в зеленый дол :: Уоррен Роберт Пенн
Страница: 102 из 345В одну из таких передышек, лёжа в темноте, дыша сухим и холодным воздухом, полным пыли, столько лет пролежавшей в темноте, он вдруг почувствовал, будто что-то поднимается к нему из земных глубин, и им овладевает апатия, и ему хочется остаться тут навсегда. Как сладко было бы лежать здесь вечно!
Мелькнули в памяти ощущения далёкой прежней жизни: обжигающая струя виски в горле, шорох женского платья, рёв мотора, когда машина летит в темноту, пронзая её лучами фар, возбуждение драки, отражение в зеркале, когда проводишь расчёской по блестящим черным волосам, кружение цветных огней в танцзале под нескончаемую музыку. Таким мельканием огней была вся его жизнь.
Ведь правда, — жизнь его сводилась к пёстрой круговерти, к погоне неизвестно за чем, к суете и каким-то поискам, которых он и сам-то не понимал. А в действительности все так просто. Лежи себе во тьме, без желаний, ни в чём не нуждаясь.
Должно быть, он задремал. Потому что внезапно очнулся в темноте, не помня, где он, потом вспомнил, спохватился, что фонарь куда-то исчез, и ему показалось, что нависшая над им громада дома медленно опускается на него.
Он в панике ощупал землю, нашёл и зажёг фонарь и увидел неподвижные балки, землю, испещрённую тенями, лежавшими в самых неожиданных местах, оттого что фонарь был так близко к земле; и повсюду, куда доставал луч света, свисали с балок кружева паутины.
Паниковать было глупо.
«Я починю трубу, — сказал он себе. — Анджело починит трубу».
Если не думать ни о чём другом, все будет в порядке.
Мелькнули в памяти ощущения далёкой прежней жизни: обжигающая струя виски в горле, шорох женского платья, рёв мотора, когда машина летит в темноту, пронзая её лучами фар, возбуждение драки, отражение в зеркале, когда проводишь расчёской по блестящим черным волосам, кружение цветных огней в танцзале под нескончаемую музыку. Таким мельканием огней была вся его жизнь.
Ведь правда, — жизнь его сводилась к пёстрой круговерти, к погоне неизвестно за чем, к суете и каким-то поискам, которых он и сам-то не понимал. А в действительности все так просто. Лежи себе во тьме, без желаний, ни в чём не нуждаясь.
Должно быть, он задремал. Потому что внезапно очнулся в темноте, не помня, где он, потом вспомнил, спохватился, что фонарь куда-то исчез, и ему показалось, что нависшая над им громада дома медленно опускается на него.
Он в панике ощупал землю, нашёл и зажёг фонарь и увидел неподвижные балки, землю, испещрённую тенями, лежавшими в самых неожиданных местах, оттого что фонарь был так близко к земле; и повсюду, куда доставал луч света, свисали с балок кружева паутины.
Паниковать было глупо.
«Я починю трубу, — сказал он себе. — Анджело починит трубу».
Если не думать ни о чём другом, все будет в порядке.