Притчи о жизни   ::   Кривин Феликс Давидович

Это была вымирающая профессия, память о которой, как о динозаврах, сохранилась со временем только в языке:

- Ну, ты прямо какой-то динозавр! И выражаешься, как биндюжник!

Биндюги все больше вытеснялись грузовыми машинами.

И в одной из таких машин в июле сорок первого мы выехали из Одессы на восток.

В кузове полуторки, кроме нас, ехало еще человек двенадцать. Все это были мужчины, могучие, как биндюжники, но не биндюжники, а работники областного масштаба. Они ехали на восток, хотя главное их мужское дело было на западе.

Вид, однако, у мужчин был такой, словно главное их мужское дело было на востоке. Словно они всей душой рвались на фронт, но в данный момент себе не принадлежали. И чемоданы их себе не принадлежали: по каким-то высшим стратегическим соображениям они должны были быть доставлены на восток.

Понимая неубедительность своего положения, мужчины говорили о войне. Они ехали от войны, но говорили о войне, и этим будто себя оправдывали. "Мы ему Одессу не отдадим!" - говорили они, приобщая себя к тому, что в данный момент происходило в Одессе.

Конечно, как быстро ни шла машина, мужчинам военного времени никуда не уехать от войны. Но они тогда этого не знали. Им, работникам областного масштаба, казалось, что масштаб их кончается где-то далеко-далеко, там, куда они сейчас ехали.

Шофер затормозил и выглянул из кабины.

- Мотор перегревается, - сказал он, - нужно сбросить часть груза.

Мужчины переглянулись, потом их взгляды сошлись на нас.

- Может быть, что-нибудь из вещей? - сказала наша мама.