Притчи о жизни   ::   Кривин Феликс Давидович

Поразительно: Володя не мог ничего ни у кого подсмотреть, но он всегда знал, у кого какие камни. Володя выигрывал, и Степочка кричал: "Рыба!" даже тогда, когда никакой рыбы и близко не было.

Играли до темноты. Володя был не прочь играть и дальше, и тогда у кого-нибудь срывалось:

- Да, тебе хорошо...

Ему было хорошо. Такой у него был счастливый характер.

Потом, уже совсем в темноте, пели песни. Женские голоса поднимались с этажа на этаж, а мужские залегали внизу фундаментом этого необыкновенного здания - песни. И среди всех этих голосов выделялся голос Серафима Дмитрича.

- Мае ж чоловик душу, - удивлялся Хижняк. - Тилькы чомусь ховае вид людей...

Из соседнего отделения приходил молодой поэт и предлагал почитать свои стихи.

- "По вечерам над ресторанами горячий воздух дик и глух..." - начинал молодой поэт, но его прерывал ледяной голос Серафима Дмитрича:

- Это ваши стихи? По-моему, это стихи Блока.

- Хорошо, - сразу соглашался молодой поэт. - Тогда я вам прочту другое мое стихотворение. "Кто услышал раковины пенье, бросит берег и уйдет в туман..."

- Это Багрицкий.

- Тогда вот это. Послушайте: "Повидайся со мною, родимая, появись легкой тенью на миг..."

- Это же Некрасов. Что вы нам голову морочите?

И тут молодой поэт сдавался. Он молча вставал и уходил в свое нервное отделение.

- Эх, дядя Фима, дядя Фима... Некрасов, Блок - какая разница? Пусть бы человек читал...

- Что за ерунда, Володя! Он же выдает чужие стихи за свои...