Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов)   ::   Михайлов Олег Николаевич

– А что, братцы, – приговаривал Горский, шагая у передка орудия, – ведь сегодня никак первое мая… День святого пророка Иеремея… Иеремея-запрягальника, яремника… Чует мое сердце, придется нам в ярмо впрягаться в честь Иеремея-батюшки… Поработать замеето лошадей, да, чую, поболе, чем в прежнем переходе…

У селения, брошенного жителями, отряд начал подниматься на главный, Табасаранский хребет. Первой преградою на пути явился дремучий лес. Через него вверх, на крутизну, вилась узкая тропинка.

– Что я говорил? Май смаит, – повторял Горский, суетясь у застрявшего зарядного ящика. – В мае и жениться – век маяться, не то что по горам елозить…

– Да нишкни ты, враг! – добродушно крикнул ему огромный бомбардир с толстыми щеками и широкими плечами. – Только в ногах путаешься!

Он подсел под задок повозки, крякнул и выдернул попавшее между корнями колесо. Лошади рванули, зарядный ящик снова пополз вверх.

Подниматься пришлось по крутизне более чем на три версты. Лес редел, растительность постепенно беднела, и наконец только ярко-зеленые и красноватые мхи да ягели оживляли пустынные скалы. Воздух редел тоже, ускоряя дыхание и сжимая сердце. Подъем был так крут, что орудия и обозные повозки приходилось втаскивать на руках. С рассвета и до полудня на вершины взобрались всего только батальон пехоты и отряд казаков. В довершение ко всему после полудня пошел проливной, с грозою, дождь, не перестававший лить до следующего утра. Глиняная почва размякла, превратилась в месиво, так что шесть лошадей были не в силах сдвинуть с места двенадцатифунтовое орудие, и в помощь им Бакунин прислал две сотни солдат. Но и они выбились из сил.