Прощальный вздох мавра   ::   Рушди Ахмед Салман

О короне и кинжале вдеревянном сундучке он никому не обмолвился даже словом, и поэтому никто не понимал, откуда у него этот облик изгнанного монарха, а между тем с течением лет он скрытно проник в тайны своей родословной, выучив по книгам испанский и разобравшись в письменах на прошитых бечевкой страницах старой записной книжки; и вот наконец, освещаемый вечерним оранжевым солнцем, он водрузил корону себе на голову и предстал перед матерью во всей родовой срамоте.

x x x



Снаружи в толпе, собравшейся на еврейской улочке, разрастался ропот. Моше Коген, как глава общины, наконец решился войти в синагогу и стать посредником между враждующими матерью и сыном, ибо тут место молитвы, а не ссор; его племянница Сара следовала за ним, и сердце ее медленно трескалось под грузом знания о том, что обширное поле ее любви навсегда останется пустошью, что предательское увлечение Авраама иноверкой Ауророй обрекает ее на вечный ад девичества, на шитье ненужных ползунков и юбочек, голубых и розовых, для младенцев, которые никогда не отяжелят ее утробу.

— Наш Ави собрался сбежать с христианской девчонкой, -сказала она, и голос ее прозвучал среди голубых плиток громко и резко. — Глядите, уже вырядился, как рождественская елка.

Но Авраам ее не слыхал — он тряс перед носом матери кипой ветхих бумаг, прошитых бечевкой и переплетенных в кожу.

— Кто это написал? — вопрошал он, и, поскольку она безмолвствовала, отвечал сам: — Женщина.