JК
Расстаемся ненадолго :: Кулаковский Алексей Николаевич
Страница: 211 из 469 – Лучше б конец, легче б и ему и матери…
Сказано это было совсем тихо, очевидно, соседу, но безжалостные слова точно хлестнули Веру. Услышала их и мать, она сразу перестала причитать и только тихо плакала над малышом.
Мужчина говорил еще что-то, но Вера старалась не прислушиваться. Человека не видно было в темноте, но почему-то представилось его злое и некрасивое лицо, колючие, безжалостные глаза, костлявые желтые руки.
А ребенок плакал не переставая. Прошел час, второй, начинало светать, а бедная мать все еще мучилась с малышом. Наконец дитя умолкло. Вера испугалась. И спросить страшно, вдруг случилось непоправимое…
Тот же мужской голос, будто между прочим, заметил:
– Сколько их теперь перемрет. Сколько без родителей останется…
«Типун тебе на язык», – чуть не крикнула ему Вера, только не хотелось беспокоить намаявшихся за день людей. Нелегко выкроить в такие часы минутку для сна. Ей и самой не мешало бы вздремнуть, но судьба ребенка так взволновала, что Вера не могла успокоиться: напрягала слух, стараясь уловить дыхание малыша, но этому мешал то близкий шепот, то разговор, то чей-нибудь храп. В редкую секунду полной тишины удавалось услышать дыхание не ребенка, а его матери, – ровное, хотя еще не слишком глубокое, как у человека, у которого только-только сняли с души тяжкий камень. «Значит, все хорошо». И самой от этой мысли стало легче, захотелось уткнуться в воротник шинели и забыть обо всем.
Сказано это было совсем тихо, очевидно, соседу, но безжалостные слова точно хлестнули Веру. Услышала их и мать, она сразу перестала причитать и только тихо плакала над малышом.
Мужчина говорил еще что-то, но Вера старалась не прислушиваться. Человека не видно было в темноте, но почему-то представилось его злое и некрасивое лицо, колючие, безжалостные глаза, костлявые желтые руки.
А ребенок плакал не переставая. Прошел час, второй, начинало светать, а бедная мать все еще мучилась с малышом. Наконец дитя умолкло. Вера испугалась. И спросить страшно, вдруг случилось непоправимое…
Тот же мужской голос, будто между прочим, заметил:
– Сколько их теперь перемрет. Сколько без родителей останется…
«Типун тебе на язык», – чуть не крикнула ему Вера, только не хотелось беспокоить намаявшихся за день людей. Нелегко выкроить в такие часы минутку для сна. Ей и самой не мешало бы вздремнуть, но судьба ребенка так взволновала, что Вера не могла успокоиться: напрягала слух, стараясь уловить дыхание малыша, но этому мешал то близкий шепот, то разговор, то чей-нибудь храп. В редкую секунду полной тишины удавалось услышать дыхание не ребенка, а его матери, – ровное, хотя еще не слишком глубокое, как у человека, у которого только-только сняли с души тяжкий камень. «Значит, все хорошо». И самой от этой мысли стало легче, захотелось уткнуться в воротник шинели и забыть обо всем.