Узы крови   ::   Мерфи Уоррен

— Мортизм! Вот как это называется. Или смертизм. Как тебе больше нравится. Бывают сексисты, бывают расисты, а ты — мортист. Думаешь, раз там на кладбище в Нью-Джерси установили плиту с моим именем, так можно со мной и не разговаривать? Ошибаешься! У мертвых тоже есть свои права.

— Я и не спорю, — сказал попутчик, которого звали Леон Хискос-младший.

Это был непринужденных манер, с мягким взором голубых глаз и пышными пшеничными волосами молодой человек в полотняном пиджаке от Версаче, без галстука. Сидел он себе в салоне для курящих «Боинга-727», никого не трогал, как вдруг — здрасьте! — подходит к нему этот худощавый тип с непропорционально широкими запястьями, плюхается в соседнее кресло и сообщает, что зовут его Римо Уильямс, но говорить об этом никому нельзя, потому что юридически он, видите ли, покойник. Хискос с первого взгляда решил, что у этого Римо — шпаны-шпаной в солдатских брюках и черной футболке — не все дома, и отвернулся к окну, но недоумок этот как сел, так пошел трепаться и никак не угомонится.

— Вот признайся честно, что не принимаешь меня всерьез, — приставал Римо.

— Ох, да отвяжись ты!

— Ну вот! А я о чем говорю! А знаешь, я ведь не рассказываю эту историю кому попало. Это в некотором роде честь. Ценил бы! А началось все, еще когда я был полицейским в Нью-Джерси.

— Ты что, легавый? — вскинулся вдруг Леон Хискос-младший, впервые взглянув Римо прямо в глаза — темные, глубоко посаженные, без блеска.