JК
Рисунки баталиста :: Проханов Александр Андреевич
Страница: 433 из 529Увидел площадь у парка и несколько изогнутых улиц, похожих на узкие русла, выточенные в горе. Ему показалось, что он видит сверху розовый куст, розовую каплю света.
Он снова видел Герат. Первый раз – сквозь опущенные стекла автомобиля. Второй раз – сквозь тесную щель в броне. И теперь – с неба, сквозь вертолетный блистер. И три этих взгляда и ракурса слились в многомерный объем, в голограмму Герата.
Он увидел тонкую улицу, пробиравшуюся среди крыш и дувалов. И на ней, закупорившие ее, боевые машины пехоты. Жадно, остро смотрел. Звал, выкликал. Хотел угадать, в которой из них его сын. Вступал с ним в молчаливую, из любви и нежности, связь. Пробивался к нему тонким лучом. Говорил ему: «Петя, сынок!»
Вертолеты прошли Деванчу, нависая над старым кладбищем.
Искривленные, как покосившиеся заводские трубы, тянулись минареты. Отбрасывали короткие тени. Земля была бугристой и серой в бесчисленных прокаленных надгробиях. Круглились куполами мазары, то редкие, то целыми гроздьями. Кладбище казалось городом в городе. И на стыке этих двух городов, живого и мертвого, что-то искрилось и плавилось.
Едкий оранжевый дым, как пудра, не клубился, а сыпался, оставляя яркую бахрому. Бахрома проходила по краю кладбища, и сквозь нее в обе стороны бледно метались вспышки. Веретенов чувствовал отмеченный дымом рубеж как линию боя, линию стрельбы и атаки. Там, в камнях и мазарах, остановив атаку «командос», душманы били из минометов и пушек.
Он снова видел Герат. Первый раз – сквозь опущенные стекла автомобиля. Второй раз – сквозь тесную щель в броне. И теперь – с неба, сквозь вертолетный блистер. И три этих взгляда и ракурса слились в многомерный объем, в голограмму Герата.
Он увидел тонкую улицу, пробиравшуюся среди крыш и дувалов. И на ней, закупорившие ее, боевые машины пехоты. Жадно, остро смотрел. Звал, выкликал. Хотел угадать, в которой из них его сын. Вступал с ним в молчаливую, из любви и нежности, связь. Пробивался к нему тонким лучом. Говорил ему: «Петя, сынок!»
Вертолеты прошли Деванчу, нависая над старым кладбищем.
Искривленные, как покосившиеся заводские трубы, тянулись минареты. Отбрасывали короткие тени. Земля была бугристой и серой в бесчисленных прокаленных надгробиях. Круглились куполами мазары, то редкие, то целыми гроздьями. Кладбище казалось городом в городе. И на стыке этих двух городов, живого и мертвого, что-то искрилось и плавилось.
Едкий оранжевый дым, как пудра, не клубился, а сыпался, оставляя яркую бахрому. Бахрома проходила по краю кладбища, и сквозь нее в обе стороны бледно метались вспышки. Веретенов чувствовал отмеченный дымом рубеж как линию боя, линию стрельбы и атаки. Там, в камнях и мазарах, остановив атаку «командос», душманы били из минометов и пушек.