JК
Рожденные бурей :: Островский Николай Алексеевич
Страница: 218 из 249Она не снимала белого дубленого полушубка, подаренного ей женой Цибули. На голове был небрежно повязан пуховый платок. Она ступала в своих валенках, как медвежонок.
– Если бы ты знала, Саррочка, как тяжело на сердце! Я бы все отдала, чтобы узнать, что с батькой! – говорила она, присев рядом с подругой. – Почему ты молчишь, Сарра? Неужели их убьют?
Она притихла, охватив руками колени. Надежда то возвращалась, то вновь убегала от нее. И девушка истомилась от неизвестности и ожидания. Сарра молча потянула ее к себе, и Олеся послушно прильнула к ее плечу.
– Не надо так, Олеся. То ты веришь, то отчаиваешься. Ты бы что-нибудь одно уж, а то, глядя на тебя, я сбиваюсь с толку.
Сухо потрескивали в камине пылающие поленья.
Тихо в домике. Лишь в далеком чулане шепчутся перепуганные старик и старуха.
– Ага! Здоровеньки були, принимайте гостей! – влетел в столовую Птаха.
В минуту охотничий домик наполнился людьми. Сюда привезли только Людвигу и Стефанию. Старого графа и отца Иеронима с полдороги забрал к себе в Сосновку Цибуля.
– Так вернее. Всякое может случиться. Мне с отрядом к Манежкевичу ходить негоже. Оставим там пятерых для охраны. Нехай ваши молодые и стерегут, а мы в Сосновку. Могельницкий туда нажмет как пить дать. Мы свое дело сделали, а деревню без мужиков оставлять не годится. Так, что ли? – сказал Цибуля, обращаясь к Щабелю.
Тот подумал и согласился.
Людвига и Стефания поместились в комнате рядом со столовой. Тут стояли два широких кожаных дивана и пианино.
– Если бы ты знала, Саррочка, как тяжело на сердце! Я бы все отдала, чтобы узнать, что с батькой! – говорила она, присев рядом с подругой. – Почему ты молчишь, Сарра? Неужели их убьют?
Она притихла, охватив руками колени. Надежда то возвращалась, то вновь убегала от нее. И девушка истомилась от неизвестности и ожидания. Сарра молча потянула ее к себе, и Олеся послушно прильнула к ее плечу.
– Не надо так, Олеся. То ты веришь, то отчаиваешься. Ты бы что-нибудь одно уж, а то, глядя на тебя, я сбиваюсь с толку.
Сухо потрескивали в камине пылающие поленья.
Тихо в домике. Лишь в далеком чулане шепчутся перепуганные старик и старуха.
– Ага! Здоровеньки були, принимайте гостей! – влетел в столовую Птаха.
В минуту охотничий домик наполнился людьми. Сюда привезли только Людвигу и Стефанию. Старого графа и отца Иеронима с полдороги забрал к себе в Сосновку Цибуля.
– Так вернее. Всякое может случиться. Мне с отрядом к Манежкевичу ходить негоже. Оставим там пятерых для охраны. Нехай ваши молодые и стерегут, а мы в Сосновку. Могельницкий туда нажмет как пить дать. Мы свое дело сделали, а деревню без мужиков оставлять не годится. Так, что ли? – сказал Цибуля, обращаясь к Щабелю.
Тот подумал и согласился.
Людвига и Стефания поместились в комнате рядом со столовой. Тут стояли два широких кожаных дивана и пианино.