JК
Рубакин (Лоцман книжного моря) :: Рубакин Александр Николаевич
Страница: 187 из 272И, несмотря на огромную работу для всех этих учреждений и на работу над своими книгами, Рубакин успевал печатать в разных периодических изданиях Европы и Америки библиографические статьи, рецензии, обзоры и т.д. — только за эти три года им была опубликована 1000 таких рецензий.
Были завязаны связи и с местными лозаннскими культурными работниками, в большинстве швейцарскими социалистами весьма умеренного толка. Рубакин организовал библиотеку Народного дома в Лозанне, составил музыкальный каталог для Музыкального института Рибопьера в Лозанне, в котором сперва учился, а затем преподавал его младший сын и мой брат Борис, ставший впоследствии известным пианистом. В Народном доме часто выступала на рояле Людмила Александровна и жена другого моего брата, Юры, игравшая на скрипке. Таким образом, вся вторая семья Рубакина тесно вошла в швейцарскую жизнь и впоследствии составила «швейцарскую ветвь» семьи Рубакина. Но мой отец сам всегда оставался глубоко русским и работал для России. О своем институте в письме В.Д.Бонч-Бруевичу от 17 октября 1931 года он писал между прочим: «Наш Институт теперь уже представляет собой чуть ли не самый важный центр советской литературы за пределами СССР, а главное, центр самый систематический». Он только не объяснял, что этот центр — это он сам и его библиотека...
Еще задолго до второй мировой войны, которая отрезала его от России, мой отец стал беспокоиться о судьбе своей библиотеки. Чувствуя себя больным и старым, он в первую очередь думал о том, как спасти библиотеку в случае его смерти. Об этом отец неоднократно говорил со мною.
Были завязаны связи и с местными лозаннскими культурными работниками, в большинстве швейцарскими социалистами весьма умеренного толка. Рубакин организовал библиотеку Народного дома в Лозанне, составил музыкальный каталог для Музыкального института Рибопьера в Лозанне, в котором сперва учился, а затем преподавал его младший сын и мой брат Борис, ставший впоследствии известным пианистом. В Народном доме часто выступала на рояле Людмила Александровна и жена другого моего брата, Юры, игравшая на скрипке. Таким образом, вся вторая семья Рубакина тесно вошла в швейцарскую жизнь и впоследствии составила «швейцарскую ветвь» семьи Рубакина. Но мой отец сам всегда оставался глубоко русским и работал для России. О своем институте в письме В.Д.Бонч-Бруевичу от 17 октября 1931 года он писал между прочим: «Наш Институт теперь уже представляет собой чуть ли не самый важный центр советской литературы за пределами СССР, а главное, центр самый систематический». Он только не объяснял, что этот центр — это он сам и его библиотека...
Еще задолго до второй мировой войны, которая отрезала его от России, мой отец стал беспокоиться о судьбе своей библиотеки. Чувствуя себя больным и старым, он в первую очередь думал о том, как спасти библиотеку в случае его смерти. Об этом отец неоднократно говорил со мною.