В мышеловке   ::   Фрэнсис Дик

Под столом стояла коробка с тряпками, которыми можно было вытереть все, что использовалось для нанесения краски на полотно: не только кисти, но и пальцы, ладони, ногти — все что угодно. Я мысленно усмехнулся. Мастерскую Джика было так же легко опознать, как и его картины.

Вдоль стены на двухъярусном стеллаже стояли ряды картин, которые я вытаскивал по одной. Сильные и резкие цвета, так и бьющие в глаза. Все то же тревожное видение, чувство обреченности. Распад и страдание, унылые пейзажи, увядшие цветы, умирающие рыбы — и обо всем нужно догадываться, ничего явного, определенного.

Джик не любил продавать свои картины, а если и расставался с ними, то очень неохотно, что, на мой взгляд, было правильным, потому что от их присутствия в комнате нормальному человеку становилось не по себе. Безусловно, его полотнам нельзя было отказать в силе эмоционального воздействия. Каждый, кто видел его работы, запоминал их надолго, они пробуждали мысли и даже, может быть, меняли мировосприятие. И в этом смысле он был выдающимся художником, каким я не стану никогда. Но легко завоеванное признание общества он воспринял бы как личное творческое поражение.

Утром, когда я спустился в кеч, Сара была там одна.

— Джик пошел за молоком и газетами, — сказала она. — Сейчас я приготовлю завтрак.

— Я пришел попрощаться.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Это уже не имеет значения.

— Все поправится, когда я уеду.