САУСЕРИЕС Правда об острове Тристан да Рунья   ::   Жаботинский Владимир

Ибо коммивояжеръ развозить товаръ материальный, и даже если товаръ этотъ — галстухи веселенькихъ цвътовъ, или флаконы съ духами, это всеже материальный товаръ, вещь громоздкая, косная, требующая времени, присъста. Люди, о которыхъ я говорю, развозили товаръ неосязаемый. Достаточно было часа въ перерыв-в между поъздомъ и поъздомъ, чтобы [пустить] этотъ товаръ въ обращение, не заботясь о дальнъйшемъ — ужъ онъ самъ собою покатится дальше и попадетъ во всъ тъ руки, гдъ его ждутъ и хотятъ. Отсюда развилась та невероятная подвижность. Для людей этого типа не существовало множества понятий: что такое «далеко»? что такое «усталъ»? что значить «не по пути»? Одинъ изъ нихъ ъхалъ со мною изъ Петербурга въ Баку. На ст. Минеральный Вода ему подали телеграмму: покончивъ Баку, немедленно Житомиръ. Онъ прочелъ, зъвнулъ и телеграфировалъ «хорошо». Другой однажды написалъ мнъ изъ Харькова, прося телеграфировать ему въ Унгени, застанетъ ли онъ меня во вторникъ на будущей неделъ въ Двинскъ. Трети съ гордостью говорилъ, что въ Вильне есть гостиница, гдъ онъ уже сорокъ два раза останавливался, а въ Гродне — тридцать семь. Четвертый, уже значительно позже, когда все измънилось, повстръчался мнъ гдъ-то въ провинции, въ театръ; я спросилъ: давно ли здъсь? что поделываете? — и онъ отвътилъ мнъ важно:

— О, у меня теперь есть паспортъ, зимнее пальто и меблированная комната. — И въ этомъ отвътъ звучало многое: уважение къ самому себъ, вмъстъ съ тъмъ непривычка сознавать себя до такой степени осъдлымъ, и доля грусти по кочевомъ периоде историй.