В объятиях смерти   ::   Корнуэлл Патриция

Я наблюдаюза ним какое-то время, затем подхожу, пододвигаю стул и представляюсь. Он заявляет, что ничем не может мне помочь, и не хочет об этом говорить. Я давлю на него, говорю, что Берил много месяцев угрожали, и спрашиваю, знал ли он об этом. Он раздражается и говорит, что не знал.

— Думаешь, он говорил правду?

А про себя я подумала, в чем заключается правда об отношении Харпера к спиртному? Его печень была увеличена.

— Теперь это уже не выяснить, — сказал Марино, стряхивая на пол пепел с сигареты. — Потом я спрашиваю его, где он был в ту ночь, когда ее убили, и он говорит, что был в баре в обычное время, а затем поехал домой. Когда я спрашиваю, может ли его сестра подтвердить это, он отвечает, что ее не было дома.

Я взглянула на него с удивлением, скальпель застыл на полпути:

— Где же она была?

— Ее не было в городе.

— Он тебе не сказал, где именно?

— Нет. Он сказал, цитирую: «Это ее дело. Не спрашивайте меня».

Глаза Марино презрительно остановились на частях печени, которую я препарировала. Он добавил:

— Моим любимым блюдом была печень с луком. Можешь в это поверить? Я не знаю ни одного полицейского, который видел бы вскрытие и после этого все еще любил бы печень...

Пила «Страйкер», с помощью которой я принялась за череп Харпера, вынудила Марино сдаться, и, когда костяная пыль поплыла в едком воздухе, он отошел подальше. Тела на вскрытии плохо пахнут, даже если они в хорошем состоянии.