Страница:
246 из 407
Вдыхая густой зимний воздух, согреваемый моторами и пахнущий маслом, и пройдя между двумя поездами, ожидавшими отправления, мы нашли наши места в последнем вагоне и продолжили разговор, начатый на улице.
— Психиатр Ханта, доктор Мастерсон, был не слишком разговорчив. — Я осторожно поставила пакет, который держала в руках. — Но я подозреваю, что он помнит Ханта гораздо лучше, чем хочет показать.
Интересно, почему это мне всегда попадаются места со сломанными подставками для ног? Вот у Марино она в идеальном порядке, подумала я, когда он, смачно зевнув, вытянул ее из-под сиденья. Он не предложил поменяться со мною местами. А жаль — я бы не отказалась.
— Итак, Ханту, когда он попал в психушку, должно было быть лет восемнадцать-девятнадцать, — сказал Марино.
— Да. Он лечился от тяжелой депрессии.
— Что-то в этом роде я и предполагал.
— Что ты имеешь в виду?
— Такие типы постоянно в депрессии.
— Какие типы, Марино?
— Достаточно того, что слово «гомик» не раз приходило мне в голову, когда я разговаривал с ним.
Слово «гомик» приходило Марино в голову каждый раз, когда он разговаривал с людьми не такими, как все.
Поезд беззвучно отошел от перрона, как корабль от пирса.
— Жаль, что ты не записала разговор на пленку, — сказал Марино, продолжая зевать.
— С доктором Мастерсоном?
— Нет, с Хантом. Когда он навестил тебя.
— Теперь в этом нет никакого смысла.
— Ну, как сказать.
|< Пред. 244 245 246 247 248 След. >|