В объятиях смерти   ::   Корнуэлл Патриция

— Как это проявилось? Он стал буйным?

— У него началась истерика, — ответил доктор Мастерсон.

— Что его «отец» говорил ему?

— Он нападал на него с обычными резкими замечаниями, ругал его, говорил, что он ничего не стоит как человек. Эл был сверхчувствителен к критике, доктор Скарпетта. Отчасти именно это лежало в основе той путаницы, которая царила у него в голове. Он считал, что хорошо чувствует других, тогда как на самом деле он был весь погружен в свои собственные переживания.

— К нему был прикреплен социальный сотрудник? — спросила я, продолжая перелистывать страницы и не находя никаких записей, сделанных психотерапевтом.

— Конечно.

— И кто это был? — казалось, в истории болезни не хватало страниц.

— Психотерапевт, о котором я только что упоминал, — ответил он вежливо.

— Психотерапевт, который проводил психотренинг?

Он кивнул.

— Он все еще работает в этой больнице?

— Нет, — ответил доктор Мастерсон, — Джима больше нет с нами...

— Джима? — прервала я.

Он принялся выбивать трубку.

— Как его фамилия, и где он теперь? — спросила я.

— С сожалением должен сообщить, что Джим Барнз погиб в автомобильной катастрофе много лет назад.

— Сколько именно лет назад?

Доктор Мастерсон начал снова протирать свои очки.

— Полагаю, лет восемь — девять, — сказал он.

— Как и где это произошло?

— Я не помню подробности.