В объятиях смерти   ::   Корнуэлл Патриция

— Я вижу много ярости, иименно здесь проявляется противоречие. Его ярость кажется направленной лично на нее. Особенно об этом свидетельствуют повреждения на лице, — он постучал указательным пальцем по фотографии. — Лицо — это личность. В типичном убийстве, совершенном сексуальным садистом, лицо остается нетронутым. Жертва лишена индивидуальности, она всего лишь некий символ, и для убийцы, по сути, лишена лица, потому что для него она — никто. Участки тела, которые он калечит, если вообще этим занимается, это грудь, гениталии. — Он замолчал, в его глазах застыло недоумение. — В убийстве Берил присутствует личностное отношение. Порезы на ее лице, нанесение нескольких смертельных ран — сверх убийства, свидетельствуют о том, что убийца ее знал, и, может быть, даже хорошо. Это кто-то, кто именно к ней питал навязчивую страсть. Но наблюдение за ней с расстояния, выслеживание — все это плохо согласуется с такой версией. Эти действия скорее указывают на то, что убийца не был знаком с ней.

Марино снова вертел в руках приз Уэсли калибра 0.357. Меланхолично покручивая барабан, он сказал:

— Хотите знать мое мнение? Я думаю, что у психа «комплекс бога». Знаете, до тех пор, пока играешь по его правилам, он тебя не трогает. Берил нарушила правила, уехав из города и повесив во дворе табличку «Продается». Игра закончилась. Ты нарушаешь правила, тебя штрафуют.

— Как ты его себе представляешь? — спросила я Уэсли.

— Белый, от 25 до 35 лет.