Самые страшные войска   ::   Скутин Александр

Вышел в коридор, взял с вешалки одну из заношенных шинелей, что были припасеныгубарями для арестантов и одел пилотку. Губарь выдал мне ремень, отобранный при аресте. Я удивился:

– Зачем? На работе не полагается?

– А ты не на работу, тебя освобождают. И шинель сними, тебя без неё посадили.

Ах, вот он – сладкий миг свободы, воспетый в блатной классике, воля-волюшка. Вот только на меня эта новость совершенно не произвела впечатления. За время, отсиженное в одиночке, восприятие притупилось. Какая, на хрен воля, камеру на казарму сменяю.

И вот я снова на Хапе, в своём гарнизоне. На меня все смотрели так, будто я с луны прилетел.

– Ты? Вернулся? А говорили, что ты…

Что говорили, выяснить не удалось, все как-то отмалчивались. И только один новгородец подошёл ко мне и злорадно так произнёс, сверкая очками (его кличка была Профессор):

– А-а, это ты? Привет! А ты знаешь, что тебя скоро посадят? Нет? Помяни моё слово, посадят! За политику, болтал много. Приезжал особист, всех ребят про тебя расспрашивал, характеристики на тебя каптёр писал. Вот увидишь – сядешь скоро.

Забегая вперёд, скажу, что сесть мне тогда не довелось. Только перевели вскоре в другой отряд служить в Архангельскую область. А вот Профессор через неделю сам сел, и не один. Напились они, поехали на МАЗе в самоволку. Замполит догнал их на летучке, потребовал вернуться. Они отметелили замполита, выкинули его из машины, и поехали дальше уже на двух машинах. Всем четверым срока дали.