Сатанинские стихи   ::   Рушди Ахмед Салман

Она — моя смерть, вот что это значит , подумал Чамча в одном из этих двух миров, тогда как в другом он велел себе не быть дураком; комната была полна людей, носящих эти глупые племенные символы, ставшие в последнее время столь популярными: зеленые неоновые ореолы, окрашенные флуоресцентной краской дьявольские рожки; у Мишалы, по всей видимости, было что-то из этого драгоценного барахла космической эры.

Но его второе я снова брало верх, она пресечет твою жизнь, твердило оно, не все возможности открыты для нас. Мир конечен; наши надежды стекают с его края.

После чего его сердце принялось за свое, бабабум, бумба, дабадумумай о смерти.

Затем он вернулся в мир внешний, где Нервин тряс его и даже Памела демонстрировала свою озабоченность.

— Пухну от жары, как воздушный шар, [1764] — сказала она с грубыми нотками пережитого аффекта. — Что за дела ты пришел тут творить?

Нервин настаивал:

— Лучше всего тебе будет пройти со мной к моему классу; только сиди спокойно, а потом я заберу тебя домой.

Но Памела хотела знать, требуется ли врач. Нет, нет, я пойду с Нервином, со мной все будет замечательно. Просто здесь жарко. Душно. Я слишком тепло оделся. Глупости. Ничего страшного.

Рядом с Домом Друзей располагался кинотеатр, и Саладин прислонился к афише. Это был фильм Мефисто , [1765] история актера, соблазнившегося сотрудничеством с нацизмом. Актер на афише — его играла немецкая кинозвезда Клаус Мария Брандауэр [1766] — был наряжен Мефистофелем, [1767] белое лицо, тело, закутанное в черное, воздетые руки. Строки из Фауста [1768] красовались над его головой:

— Ты кто?

— Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла .