Сатанинские стихи   ::   Рушди Ахмед Салман

— Чангиз Чамчавала — твое ребячество, не думай, что ты сможешь сбежать без меня. — Она хлопнула в ладоши. — Я хочу привести в порядок волосы и ногти.

Его отец, знаменитый затворник. Бомбей был культурой римейков. [420] Заимствованная архитектура его небоскребов, его кино с бесконечным воссозданием Великолепной Семерки [421] и Истории Любви, [422] обязывающее каждого героя хоть раз в своей карьере спасти от смертоносных дакойт [423] по крайней мере одну деревушку, а каждую героиню — умереть от лейкемии [424] (предпочтительно в самом начале). Его миллионеры, также выбравшие импортированную жизнь. Невидимость Чангиза была индийской мечтой пентхаусных крорепати [425] — негодяев Лас-Вегаса; [426] но, в конце концов, мечта — не фотография, а Зини желала увидеть ее воочию.

— Он меняет лица на людях, если находится в плохом настроении, — предостерег ее Саладин. — Никто не верит в это, пока такое не случится, но это правда. Такие рожи! Горгульи! [427] К тому же, он ханжа и назовет тебя поблядушкой, а мне, видимо, так или иначе придется бороться с ним, так уж легли карты.

Вот что привело Саладина Чамчу в Индию: прощение. Оно было тем делом, ради которого он вернулся в родной старый город. Но подарить или испросить его — он был сказать не в силах.