JК
Секта. Роман на запретную тему :: Колышевский Алексей
Страница: 40 из 84Куда бежать в первуюголову – непонятно.
Народ в Акулове жил не то чтобы очень дружный, но в беде не бросали, а уж ежели, не дай Бог, приключался пожар, то сбегались все. Так и в этот раз: помогли, почти целым амбар остался, а крышу свежей дранкой перелатать – большой силы не надо. Хорошо, дождь всю неделю лил, бревна промочил, из которых амбар был накатан, вот и не занялось быстро. Дым один.
Василия сзади окликнул дед Макар, у Петра Великого еще в солдатах служивший.
– Чего тебе, деда?
Макар пальцем корявым важно погрозился. Так прямо Василию и сказал:
– Чуда жди, Васька. Спроста огонь с неба человеков не метит.
Только сказал, уже и Агафья из избы на двор бежит.
– Что?! Как?! Ксения! Здорова ли?!
Устало отмахнулась, перекрестилась сама и Василия на четыре части щепотью полоснула:
– Все слава тебе Господи. Я уж думала, помрет малец твой: вышел-то весь синий, пуповиною удушенный. Я ему выю ослобонила, да все едино не дышит. На ладонь к себе животом положила и по спинке его глажу, а сама молюсь. Тут ка-ак жахнуло громом, и вот как только вдарило, он и очнулся, сердешный. Сын у тебя. Иди к жене-то, подойди. Крепкая она у тебя, что сдюжила…
…Сына Василия нарекли в честь отца, Василием Васильевичем, и не было во всей округе никого, кто был бы настолько «не от мира сего», насколько этот чудом выживший и спасенный невесть куда пропавшей повитухой-монахиней отрок.
Народ в Акулове жил не то чтобы очень дружный, но в беде не бросали, а уж ежели, не дай Бог, приключался пожар, то сбегались все. Так и в этот раз: помогли, почти целым амбар остался, а крышу свежей дранкой перелатать – большой силы не надо. Хорошо, дождь всю неделю лил, бревна промочил, из которых амбар был накатан, вот и не занялось быстро. Дым один.
Василия сзади окликнул дед Макар, у Петра Великого еще в солдатах служивший.
– Чего тебе, деда?
Макар пальцем корявым важно погрозился. Так прямо Василию и сказал:
– Чуда жди, Васька. Спроста огонь с неба человеков не метит.
Только сказал, уже и Агафья из избы на двор бежит.
– Что?! Как?! Ксения! Здорова ли?!
Устало отмахнулась, перекрестилась сама и Василия на четыре части щепотью полоснула:
– Все слава тебе Господи. Я уж думала, помрет малец твой: вышел-то весь синий, пуповиною удушенный. Я ему выю ослобонила, да все едино не дышит. На ладонь к себе животом положила и по спинке его глажу, а сама молюсь. Тут ка-ак жахнуло громом, и вот как только вдарило, он и очнулся, сердешный. Сын у тебя. Иди к жене-то, подойди. Крепкая она у тебя, что сдюжила…
…Сына Василия нарекли в честь отца, Василием Васильевичем, и не было во всей округе никого, кто был бы настолько «не от мира сего», насколько этот чудом выживший и спасенный невесть куда пропавшей повитухой-монахиней отрок.