Семья Опперман   ::   Фейхтвангер Лион

Густав улыбнулся, отдал по внутреннему телефону распоряжение Шлютеру принести коньяк, потом поставил книгу на место, рядом с «Протоколами».

– Разве не странно, – сказал он, – что одна и та же эпоха порождает людей, стоящих на таких разных ступенях развития, как автор книги «Моя борьба» и автор книги «Неприязнь к культуре»? [31] Анатом будущего столетия, сравнивая мозг того и другого, наверно, пришел бы к утверждению, что их разделяют по крайней мере тридцать тысяч лет.

Шлютер принес коньяк, заморозил рюмки, наполнил их.

– Что с вами, Шлютер? – спросил Густав. – На вас лица нет.

Директору Франсуа тоже показалось, что обычно спокойный и расторопный Шлютер чем-то расстроен.

– Звонили из городской клиники, – сказал Шлютер, и лицо его потемнело, – шурину моему очень плохо. Едва ли он дотянет до нового года.

Густав был поражен.

– Когда вы ездили к нему в последний раз? – спросил он.

– Третьего дня, – ответил Шлютер. – Жена была вчера. Он сказал ей: «Нельзя этим псам вечно все спускать с рук. Они запоганят всю страну, если люди будут молчать. И если бы мне пришлось претерпеть все сначала, я бы все равно не отказался от своих слов».

– Ступайте в клинику, Шлютер, – предложил ему Густав. – Сейчас же. И Берте передайте, чтобы она шла. Вы мне не нужны. Переключите сюда телефон. Если кто-нибудь придет, я открою сам. Возьмите машину, если хотите.

– Благодарю, господин доктор, – сказал Шлютер.

Густав рассказал Франсуа, в чем дело.