JК
Семья Поланецких :: Сенкевич Генрик
Страница: 818 из 831Я помню, как ты жалела Кшемень и как я тебя обидел, продав его, вот и постарался загладить свою вину при первой возможности… Но это все пустяки! Я и десятком Кшеменей не могу отплатить за твою доброту ко мне, не стою тебя все равно.
Он говорил от чистого сердца, и Марыня, чуть отстранясь, сияющими, мокрыми от слез глазами посмотрела на него.
– Нет, Стах, это я тебя не стою! – возразила она. – Я и мечтать о таком счастье не смела!
Они заспорили, кто кого достойней, но спор то и дело прерывался, так как Марыня, прижимаясь к мужу, протягивала ему свои красивые, немного крупные губы, а он впивался в них, целуя потом ее глаза. Марыня долго не могла прийти в себя; ей хотелось то плакать, то смеяться от счастья, превзошедшего все ее ожидания. Когда-то мать уже слабеющей рукой написала ей: «В супружестве не ищут счастья, а исполняют обязанность, возложенную богом, счастье – это лишь придача, дар божий». И дар этот был так щедр, что сердце его не вмещало. Да, бывало тяжело, она тосковала, а порой отчаивалась, но теперь все в прошлом, Стах любит ее больше всего на свете, доказав это с избытком.
А он большими шагами мерил комнату, взволнованный и довольный.
– Ну что же, Марыня, теперь – за дело! – сказал он с несколько даже хвастливым выражением на смуглом лице. – Как хозяйство вести, я понятия не имею, хозяйством распоряжаться будешь ты. Но управляющий из меня должен получиться неплохой. Кшемень – твердый орешек, работы там хватит на двоих.
– Стах, дорогой, я знаю, ты сделал это для меня, – сказала она, прижимая руки к груди.
Он говорил от чистого сердца, и Марыня, чуть отстранясь, сияющими, мокрыми от слез глазами посмотрела на него.
– Нет, Стах, это я тебя не стою! – возразила она. – Я и мечтать о таком счастье не смела!
Они заспорили, кто кого достойней, но спор то и дело прерывался, так как Марыня, прижимаясь к мужу, протягивала ему свои красивые, немного крупные губы, а он впивался в них, целуя потом ее глаза. Марыня долго не могла прийти в себя; ей хотелось то плакать, то смеяться от счастья, превзошедшего все ее ожидания. Когда-то мать уже слабеющей рукой написала ей: «В супружестве не ищут счастья, а исполняют обязанность, возложенную богом, счастье – это лишь придача, дар божий». И дар этот был так щедр, что сердце его не вмещало. Да, бывало тяжело, она тосковала, а порой отчаивалась, но теперь все в прошлом, Стах любит ее больше всего на свете, доказав это с избытком.
А он большими шагами мерил комнату, взволнованный и довольный.
– Ну что же, Марыня, теперь – за дело! – сказал он с несколько даже хвастливым выражением на смуглом лице. – Как хозяйство вести, я понятия не имею, хозяйством распоряжаться будешь ты. Но управляющий из меня должен получиться неплохой. Кшемень – твердый орешек, работы там хватит на двоих.
– Стах, дорогой, я знаю, ты сделал это для меня, – сказала она, прижимая руки к груди.