Серапионовы братья   ::   Гофман Эрнст Теодор

Я вынул из кармана листок и прочел:

ЧУДЕСА ИТАЛИИ

Гляжу ли я к востоку,

Лучи зари вечерней

Сияют назади!

Взгляну ли я на запад,

Пленительное солнце

Заглянет мне в лицо!

О чудный край, где могут

Свершаться перед нами

Такие чудеса!

"Прелестно! Божественно! Милейший господин Оттмар! Как это глубоко прочувствовано! Как хорошо!" - так воскликнула хозяйка дома, а вслед за ней и толпа одетых в черные фраки юношей, с великолепными жабо. Одна молодая барышня даже отерла выступившую у нее на глазах слезу умиления. По общему требованию, я стал продолжать, придав своему голосу самое трогательное выражение и на этот раз прочел следующее:

Малютка юнкер Мас

Скворца себе припас,

За ним не доглядел,

Скворец и улетел!

И юнкер Мас опять

Один стал поживать!

Новый восторг и новые похвалы! Вся публика громко требовала продолжения. Я скромно ответил, что подобные, глубоко обдуманные вещи, обнимающие жизненные вопросы со столь разнообразных сторон, будучи прочитаны в неумеренном количестве, могут подействовать слишком сильно на нервы дам, а потому я и предпочитаю лучше сообщить несколько эпиграмм, в которых слушатели, конечно, не откажутся признать присутствие главного качества эпиграммы, а именно - соли. Я прочел:

Толстяк хозяин Шрейн

Любил один рейнвейн,

И раз хватил так много,

Что отдал душу Богу.

Сосед же Грау сидит

Да со смехом говорит:

"Хозяин Шрейн толстяк!

Когда бы не пил так

Зараз ты очень много

Не отдал душу б Богу".

Когда общество достойно выразило свое изумление по поводу блестящего остроумия этой эпиграммы, я выступил с другой:

Раз Гамму Гумм сказал: "Ты что-нибудь слыхал о книге Ганзена?" - "А ты ее читал?" - Спросил так Гамм.