Серапионовы братья   ::   Гофман Эрнст Теодор

Само собой разумеется, что я говорил не о позициях войск, планах битвы, засадах, вылазках, маршах и так далее, а распространялся больше о тех действующих на сердце мелочах, которые так часто проявляются на войне. При этом случалось, что иное происшествие, на которое я сам не обращал большого внимания, внезапно получало в рассказе какой-то особенный, трогательный колорит, и я видел, как лицо Полины то вдруг содрогалось от страха, то оживлялось кроткой улыбкой сквозь слезы, блестевшие в ее глазах.

"Ах, - сказала она по окончании, - вы были так задумчивы, когда я вошла; верно, это воспоминание о сражении так действует на вас!". Слова эти пронзили меня, точно раскаленной стрелой; вся кровь бросилась мне в лицо. "Рассказывая вам, - ответил я, вероятно, с очень жалобным вздохом, - я думал об одной блаженнейшей минуте в моей жизни, когда был тоже ранен смертельно". "Но теперь вы здоровы? - с видимым участием прервала меня Полина. - Вас ранила злая пуля тогда, в решительную минуту славной битвы?". Этот ее вопрос поставил меня в довольно глупое положение, и я, помявшись немного, как пойманный школьник, сказал тихо и смотря себе под ноги: "Я уже имел счастье видеть вас однажды".

Таким образом, прерванный разговор восстановился. "В самом деле? Я этого не знала", - сказала Полина. "Несколько дней тому назад, - подхватил я, - это было в чудесный весенний день, невольно радовавший душу, я праздновал день свидания с двумя моими лучшими друзьями после долгой разлуки". - "Вам было, вероятно, очень весело?" - "Именно тогда я вас и увидел".