Серапионовы братья   ::   Гофман Эрнст Теодор

Увидев ее, Конрад точно окаменел и остановился с поднятым скобелем в руке. Потом, бросив его в сторону, он ударил себя обеими руками в грудь и, воскликнув раздирающим душу голосом: "Господи! Что я наделал!" - кинулся вон из комнаты. Никому и в голову не пришло его преследовать.

С трудом успели поднять и привести в чувство бедного мейстера Мартина. Железо, по счастью, попало в мякоть руки, так что кость оказалась целой и рана была вовсе не опасна. Старый Гольцшуэр, которого мейстер Мартин увлек за собой в своем падении, лежал также под досками. Его подняли и, сколько можно было, успокоили детей Марты, которые не переставая кричали и плакали о добром дяде Мартине. Мейстер Мартин, впрочем, скоро оправился и скорбел больше об испорченной негодяем бочке, чем о своей ране.

Для старого Гольцшуэра, порядочно помятого при падении, пришлось принести носилки. Пока его усаживали, он не переставал ругаться и ворчать на проклятое ремесло, при котором употреблялись такие смертоносные орудия, и со слезами убеждал Фридриха вновь возвратиться к своему прежнему, благородному искусству чеканки и литья.

Поздно ночью Рейнгольд, которого сильно ударило обручем и который чувствовал себя теперь совершенно раздавленным, отправился вместе с Фридрихом домой в город. Проходя мимо какой-то изгороди, услышали они тяжелый вздох, похожий скорее на стон, и прежде чем успели подойти ближе, длинная, белая фигура внезапно выросла перед их глазами. Оба тотчас узнали Конрада и невольно попятились назад.