JК
Серапионовы братья :: Гофман Эрнст Теодор
Страница: 680 из 1423Оба во время бега не заметили, что колючие кусты, на которые они не обращали никакого внимания, разорвали ей все платье в клочки; обе ножки оказались сломанными, а хорошенького воскового личика почти нельзя было узнать: до того оно было избито и исцарапано.
- Ах, моя куколка! Моя куколка! - громко заплакала Христлиба.
- Видишь, - сказал Феликс, - какую дрянь надарили нам эти приезжие. Кукла твоя - недотрога, которая не умеет ни бегать, ни играть без того, чтобы не испортить себя всю. Давай ее мне!
Христлиба подала куклу брату, а тот, прежде чем она успела ахнуть, забросил ее далеко в пруд.
- Ты не жалей об этой глупышке, - прибавил он сестре, - дай мне только убить утку и тогда я подарю тебе все замечательные перышки, которые растут у нее на крыльях.
В тот же миг вдруг что-то зашевелилось в тростнике; Феликс мигом вскинул свое ружье, но тотчас же его опустил и сказал:
- Какой же я смешной! Ведь чтобы стрелять, нужны порох и пули, а где мне их взять. Да если бы они у меня и были, то разве можно зарядить порохом деревянное ружье! На что же годна такая безделица? А нож! И он деревянный: им нельзя ни резать, ни колоть. Сабля глупого братца, верно, такая же, потому он и испугался Султана. Вижу, что весь этот подаренный хлам не годен ни на что.
Сказав все это, Феликс побросал в пруд и ружье, и нож и, наконец, сам патронташ.
Христлиба продолжала плакать и жалеть о своей загубленной куколке, а потому и Феликс был не совсем весел.
- Ах, моя куколка! Моя куколка! - громко заплакала Христлиба.
- Видишь, - сказал Феликс, - какую дрянь надарили нам эти приезжие. Кукла твоя - недотрога, которая не умеет ни бегать, ни играть без того, чтобы не испортить себя всю. Давай ее мне!
Христлиба подала куклу брату, а тот, прежде чем она успела ахнуть, забросил ее далеко в пруд.
- Ты не жалей об этой глупышке, - прибавил он сестре, - дай мне только убить утку и тогда я подарю тебе все замечательные перышки, которые растут у нее на крыльях.
В тот же миг вдруг что-то зашевелилось в тростнике; Феликс мигом вскинул свое ружье, но тотчас же его опустил и сказал:
- Какой же я смешной! Ведь чтобы стрелять, нужны порох и пули, а где мне их взять. Да если бы они у меня и были, то разве можно зарядить порохом деревянное ружье! На что же годна такая безделица? А нож! И он деревянный: им нельзя ни резать, ни колоть. Сабля глупого братца, верно, такая же, потому он и испугался Султана. Вижу, что весь этот подаренный хлам не годен ни на что.
Сказав все это, Феликс побросал в пруд и ружье, и нож и, наконец, сам патронташ.
Христлиба продолжала плакать и жалеть о своей загубленной куколке, а потому и Феликс был не совсем весел.