Сердар   ::   Жаколио Луи

Туземец, не бывавший никогда на таком пиршестве, пожирал со страшной скоростью все, что ему давали, повторяя вслед за каждым куском тот артикулированный крик, который он издавал раньше в лодке: «Ури! Ури! Ури!» Так как каждое слово следовало за питьем, предложенным ему Сердаром, а теперь за каждым куском, который ему давали, то Барбассон решил, что восклицание это служило дикарюдля выражения удовольствия и должно соответствовать в других языках понятиям добра и совершенства и применяться ко всем вещам, употребляющимся в пищу и доставляющим наслаждение.

– Я не знал еще, что вы такой лингвист, Барбассон, – сказал Сердар, мало-помалу поборовший свои мрачные мысли и теперь с любопытством следивший за упражнениями своего питомца.

– Он, быть может, останется с нами, ему здесь нравится, – продолжал Сердар. – Я полагаю, что его следует назвать Ури, первым словом, которое он произнес.

Услышав знакомое слово, Тота взял его руки и несколько раз приложил их себе ко лбу.

– Это знак привета у этих несчастных, – сказал Рама-Модели, – он хочет дать понять, Сердар, что будет вам предан до смерти, что любит вас.

– И ты думаешь, Рама, что у него могут быть такие возвышенные мысли?

– Все же мозг у него человеческий, Сердар, и только, живя среди ветвей деревьев, как обезьяна, он не имел возможности общаться с другими людьми и научиться думать.

– Если предположить, что привезенный нами бедный Тота, как это видно по отсутствию у него членораздельной речи, был брошен в детстве родителями, то в мозгу у него не могли возникнуть понятия о привязанности, благодарности и т.д., и мы имеем перед собой существо, способное поддаться некоторой культуре, но не превосходящее в данный момент своим духовным развитием тех обезьян, с которыми он жил.