Вдовий клуб   ::   Кэннелл Дороти

– А зеркала? – Гиацинта закрыла страницы зеленого блокнота.

– Никаких зеркал.

– Вы хотите сказать, Элли, – Примула коснулась моей руки, – что в этой комнате было что-то очень непростое? Может быть, настроение?

* * *



Когда я прокручиваю в памяти тот визит, перед глазами начинают мелькать застывшие кадры. Мы все словно окаменели. Вот Алиса разливает чай, старушка (ей не хватает только чепчика в оборках, чтобы выглядеть нянюшкой из прошлого века) нагибается и поправляет плед, которым укрыта калека. Бедная женщина лежит на диване перед пылающим камином. Скрюченные пальцы няни отгибают уголок пледа, и мы с Анной видим бледное лицо, некогда очень красивое. Возраст больной определить невозможно, ей может быть и сорок, и шестьдесят. Лицо в морщинках – возможно, следы физических страданий. Волосы неестественно золотистого оттенка. Но больше всего поражают ее глаза. Они пусты. Трудно сказать, какого они цвета. На чудесном старинном граммофоне с трубой крутится и крутится пластинка. Голос, исполненный боли, выводит снова и снова: «Ты – мое ненастье, ненастье, ненастье…»

Алиса остановила пластинку и сообщила, что ее мать больна уже лет десять. Лицо нянюшки исказилось.

– Это не Господь мою голубку наказал, – раздался надтреснутый голос, – это все он… он. Но ему не удалось убить ее. Тут она в безопасности, ей хорошо. Не бойся, Вания, деточка моя. Ты со своей любимой няней…

Анна обратилась в соляной столп.