Сильнее всех иных велений (Князь Юрка Голицын)   ::   Нагибин Юрий

Он учредил слежку за молодыми людьми, поскольку сам иной раз не поспевал, лакеи, казачки, горничные, все дворовые бездельники были пущены по следу быстрой пары. Пусть знают, что они всегда под неусыпным наблюдением. С одним лишь не мог сладить ревнивый бурбон: когда по вечерам начиналось чтение вслух романов леди Ратклифф или Жан-Жака Руссо, глаза у него склеивались, трубка выскальзывала из рук, голова падала на грудь.

Сонечка и Юрка не сразу поверили, что он и в самом деле проваливается в глубокий сон, подозревали хитрую уловку. Когда же наконец поверили, - "в тот вечер они не читали"...

Не читали и в следующий вечер...

Похоже, что отставному полковнику снились тяжелые сны, - еще через день он отправил нарочного с письмом к губернатору, умоляя отозвать чиновника по особым поручениям и клятвенно заверяя, что никогда больше не обременит его превосходительство своими семейными неурядицами.

Князь Голицын спел, нет, взрыднул, в последний раз глинковским "В крови горит огонь желанья", сдержанно попрощался с Лещуком под ветвистыми рогами марала, почтительно поцеловал руку Сонечке, взяв с нее слово не уподобляться библейской Юдифи и не делать "секим башка" кушелевскому Олоферну, и укатил.

В цокоте лошадиных копыт ему звучало, замирая:

Лобзай меня: твои лобзанья

Мне слаще мирра и вина.

- Осмелюсь доложить, - рапортовал он князю Долгорукову, - что ваше распоряжение выполнено. Во все время моего пребывания в Кушелеве между супругами царили мир и согласие.