Симеон Гордый   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

— Седни вызнала, вызывают тебя в Орду, молчал почто?! Ты уже баял с Алексием!

Долго утешал, целовал руки:

— Не хотел беспокоить до времени…

— До времени! Мне зимою родить.

— Бог милостив, Маша! А в Орду надобно ехать! За мною — земля. И не токмо Русь. Само православие сейчас может погинуть, ежели мы, земля владимирская, не найдем в себе силы защитить заветы Христа! Так говорит Алексий.

— Твой Алексий страшен. Он знает все наперед! — тихо пожаловалась она.

— Да, Маша, да! — отвечает он, целуя ее руки. — И потому подобает нам верить ему нерушимо!

— А как же я? Как же тогда?! — спрашивает она с дрожью в голосе.

— Я люблю тебя! — отвечает ей Симеон.



ГЛАВА 91

Русь и степь! И поднесь еще не написана совокупная история наша — история горечи и любви!

Прошли века, и просвещенным вельможам Российской империи в пудреных париках роскошных екатерининских времен или в мундирах «серебряного века»

— дней Александровых — стали казаться некими дикими чудовищами канувшие в Лету степные кочевники, а само их государство на Волге, Золотая Орда, — жестоким порождением «варварского» Востока.

О древних культурах восточных стран плохо помнилось в ампирных кабинетах, плохо и выговаривалось на культурном французском наречии. Собственные крестьяне и те казались варварами, так что уж и говорить о степняках! Даже и в церковь православную ходить почиталось зазорным, иные тайком принимали католичество, а вездесущие иезуиты, с благословения графов российских, начали все смелее проникать в гостиные столичных городов.