Симеон Гордый   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Но Семен не поспел возразить, хан засмеялся опять: — Я знаю, у вас не убивают братьев! Не всегда убивают! — прибавил опять двусмысленное, и вновь улыбка, хорошая улыбка; из-под длинных ресниц смотрят на князя прежние, почти прежние застенчивые глаза.

Хлопнул в ладоши. Вышла девушка в браслетах, в серебре, в прозрачном муслине видная вся донага. Подрагивая бубном, начала танцевать. Семен то прятал, то неволею подымал глаза. Было непривычно и стыдно. Он со, смятением подумал, что ему возразить, ежели после пляски хан вот так возьмет и предложит ему эту девушку. Глаза у красавицы были грустные, а тело словно бы без костей, и в танце была своя зазывная, змеиная прелесть. Кончив, она склонилась, сложилась вся, поникнув до земли, ладони прижав ко лбу, и так замерла.

— Ну, иди! — разрешил Джанибек, словно освобождая от наказания, и когда плясунья поднялась, бросил короткое: — На! — Девушка схватила почти на лету жирный кусок баранины, стрельнула глазами с детским любопытством в сторону урусутского князя, исчезла.

— Таких у тебя нету! — довольно выговорил Джанибек. — Привезли!.. Слыхал, — начал он вновь погодя, — женился ты? Третий раз? И святой поп разрешил? Вторая плохая была? Говорил я тебе: мало одной жены! — И вновь, не давая Семену ответить, рассмеялся довольно, откидываясь на узорные подушки. Сузил глаза, погасил улыбку. — Уезжать будешь, подарок отвезешь жене.