Симеон Гордый   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

И ты стоишь, отец этой дочери, и чуешь, как по каплям уходят годы — или уже ушли? Оставив время подвигам, труду и борьбе и не оставив уже или почти не оставив юношеским радостям бытия!

От Спасовой церкви до теремов разложены сукна, стоят гридни, охраняя путь, и, как некогда, как встарь, как всегда, остолпившие красную ковровую улицу посадские жонки запевают прощальное свадебное величание, провожая и славя молодую:

Разлилась, разлелеялась По лугам вода вешняя, По болотам осённая!

Унесло, улелеяло Со двора три кораблика!

Уж как первой корабель плывет С сундуками-оковами, Как второй-от корабель плывет Со камками персицкима, Уж как третий корабель плывет Со душой красной девицей!

А в Твери тоже будут сукна до теремов и тверичи станут петь дружное:

Налетали, налетали ясны сокола, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Чтой садились соколы да все за дубовы столы, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Еще все-то соколы, оне пьют и едят, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Счой один-от сокол, он не пьет и не ест, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Он не ест и не пьет да все за завесу глядит, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Все за завесу глядит да голубицу манит, Ой, рано, ой, рано, ой, рано мое!

Голубица-невеста, четырнадцатилетняя Василиса, его дочь. Все, что оставалось ему от Айгусты, литвинки, первой его жены…

А потом невесту с женихом в разукрашенных лодьях повезут по Волге до Кашина. Станут осыпать зерном, сажать на овчину, стелить постель из снопов, заклиная молодых к плодородию, а утром, побуживая, бить горшки о стену. И опять учнут ловить свата и пороть соломенным кнутом, опять будет озорное веселье, многократное для языка русского и однократное, единое в жизни для каждого из племени русичей, зато и запоминаемое на всю жизнь.

Уехала свадьба, повернулось еще на один оборот колесо времени. Великий князь остался снова один в изукрашенном своем терему.

Год был урожаен на свадьбы, как и на хлеб и иное обилие. В пору прошли дожди, в пору настала жара, в пору, вовремя подступила жатва хлебов. Еще не убрались с хлебом, как пожаловали послы с далекой Волыни, от князя Любарта Гедиминовича.