JК
Симода :: Задорнов Николай Павлович
Страница: 12 из 112Еще прежде бухту Хэда осматривал посланный туда адмиралом лейтенант барон Шиллинг.
Берзинь – артиллерист, комендор, звание это почетное. Он шел охранять груз, в том числе фальконет и к нему ядра.
Васька Букреев удалой марсовый. Первый пловец, спасал при переправе адмирала, вытащил его из воды.
Киселев подсел к мецке. Ноги матроса, казалось, не гнулись, он, вытягивая их, клонился набок, как это делали русские, когда им приходилось садиться на циновку.
Мецке сказал что-то шкиперу. Тот подозвал одного из японцев.
Киселев, было задремавший, удивленно открыл левый глаз, быстро посмотрел на мецке, словно услыхал что-то важное, но тут же опять задремал и даже захрапел.
Матросам известно, что Киселев крещеный японец. Он все торчит около мецке и притворяется, что спит. Адмирал не зря послал его с Аввакумовым.
Киселев японец свой, очень товарищеский. Он понял, как мецке сказал шкиперу: «Надо сейчас показать эбису [3] , что наблюдение за ними ведется!» Шкипер это же повторил японцу Иосида.
Голый до пояса, с сединой вокруг лысины, маленький и тощий Иосида, словно скелет, затянутый в пергаментный мешок, – кости так и лезли из кожи, – подошел к Ваське, показал на солнце и стал объяснять, что пора сменяться.
Аввакумов распустил пояс и рыгнул.
Сразу же мецке и старшинка вежливо улыбнулись и поклонились ему. У мецке в руках появилась глиняная бутылочка. В толстую рюмку с наперсток он налил сакэ и подал Аввакумову.
Берзинь – артиллерист, комендор, звание это почетное. Он шел охранять груз, в том числе фальконет и к нему ядра.
Васька Букреев удалой марсовый. Первый пловец, спасал при переправе адмирала, вытащил его из воды.
Киселев подсел к мецке. Ноги матроса, казалось, не гнулись, он, вытягивая их, клонился набок, как это делали русские, когда им приходилось садиться на циновку.
Мецке сказал что-то шкиперу. Тот подозвал одного из японцев.
Киселев, было задремавший, удивленно открыл левый глаз, быстро посмотрел на мецке, словно услыхал что-то важное, но тут же опять задремал и даже захрапел.
Матросам известно, что Киселев крещеный японец. Он все торчит около мецке и притворяется, что спит. Адмирал не зря послал его с Аввакумовым.
Киселев японец свой, очень товарищеский. Он понял, как мецке сказал шкиперу: «Надо сейчас показать эбису [3] , что наблюдение за ними ведется!» Шкипер это же повторил японцу Иосида.
Голый до пояса, с сединой вокруг лысины, маленький и тощий Иосида, словно скелет, затянутый в пергаментный мешок, – кости так и лезли из кожи, – подошел к Ваське, показал на солнце и стал объяснять, что пора сменяться.
Аввакумов распустил пояс и рыгнул.
Сразу же мецке и старшинка вежливо улыбнулись и поклонились ему. У мецке в руках появилась глиняная бутылочка. В толстую рюмку с наперсток он налил сакэ и подал Аввакумову.