Страница:
168 из 313
– Каюсь, отец, что не молилась, когда ложилась спать и по утрам, и… я каюсь, отец, что…
(…тик-так, тик-так…)
– …что ссорилась с подругами!
– Защищая честь свою?
– Нет…
– Дочь моя, ты нанесла тяжкие оскорбления господу богу.
– Каюсь, отец, в том, что ездила на лошади верхом, как мужчина…
– Это видели другие, и это привело к скандалу?
– Нет, там были только индейцы.
– Ты, возомнив, что можешь сравниться с мужчиной, совершила тяжкий грех, ибо если наш господь бог сотворил женщину женщиной, она не должна роптать и желать быть мужчиной; это значило бы уподобляться дьяволу, который погиб, потому что хотел стать богом.
Посреди комнаты, служившей питейным залом, напротив стойки-алтаря с бутылками всех цветов замерли в ожидании Кара де Анхель, Удавиха и соседки, боясь вымолвить слово, обмениваясь лишь взглядами, выражавшими тревогу и надежду, прерывисто дыша, – оркестр вздохов, приглушенных мыслью о смерти. Через неплотно прикрытую дверь были видны освещенные улицы, собор Мерсед, дома, выступ галереи; мимо скользили редкие прохожие. Кара де Анхель мучительно думал: всем этим людям нет дела до того, что Камила умирает; камни в решете солнечного света, тени со здравым смыслом, ходячие фабрики нечистот…
В тишине плел цепочки слов голос исповедника. Закашляла больная. Воздух рвал ткань ее легких.
– Каюсь, отец, во всех малых и смертных грехах, которые я совершила и теперь не помню.
|< Пред. 166 167 168 169 170 След. >|