Буря на озере   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

Винтовая деревянная лестница с резными перилами вывела их в небольшую прихожую с двумя дверями.

Олена Михайловна открыла их.

— Вот эта — моя, — ткнула пальцем направо, — а северная — Олексы. Прошу сперва ко мне, — она пропустила капитана и остановилась в дверях. Видно, вторжение малознакомого человека не очень понравилось ей: нетерпеливо постучала кончиками пальцев по косяку и сказала прямо: — Я не принимаю гостей, и тут у меня… Не выношу любопытных.

— Но ведь я здесь вовсе не из любопытства, — немного обиделся Шугалий.

Он остановился посреди комнаты, осматриваясь вокруг. Шкаф, трюмо, простая кровать и фотографии на стенах. Много фотографий, простых, любительских, но увеличенных и отпечатанных на хорошей бумаге, и портретов, сделанных профессионалами.

Большое фото мальчика в матроске с испуганными глазами, чуть сбоку тот же мальчик уже в школьной форме, а напротив двери, наверно, уже студентом — на мотоцикле, в шляпе и в перчатках с раструбами.

Сама Олена Михайловна — девушкой и в зрелом возрасте. Она и правда была красавицей. Но со всех фотографий смотрела грустно, словно не видела в жизни ничего веселого, сказочная царевна Несмеяна.

Только на одном снимке Олена Михайловна улыбалась: стояла рядом с братом и держала на руках маленького Олексу; смотрела на него нежно, и, если бы Шугалий не знал, что мать Олексы умерла во время родов, мог бы подумать, что на фото изображена счастливая супружеская пара с ребенком.