JК
Скобелев :: Васильев Борис Львович
Страница: 453 из 489 — Меня ударили по голове, связали, привезли сюда, но я ничего не знаю!
Текинцы тихо о чем-то посовещались, после чего хан спросил на довольно сносном русском языке, не переставая изображать улыбку:
— Мы знаем, кто ты такой. Ты — бывший толмач генерала Скобелева, ставший потом его адъютантом. Так почему ты приехал в наши края задолго до своего командира?
— Я никакой не адъютант, помилуйте, господин, — с максимальной искренностью ответил Млынов, для убедительности прижав руку к сердцу. — Я — купец Громов, я покупаю верблюдов по договоренностям с Астраханским…
— Лжешь, капитан Млынов, — брезгливо поморщился Коджар-Топас-хан. — Объясните ему, что ложь — непрощаемый позор для мужчины.
Он поднялся и вышел. И едва за ним опустился полог шалаша, как Млынова начали избивать в три пары кулаков…
Били, пока он не потерял сознание. Очнулся от свежего ночного воздуха: его куда-то волокли. Но очнулся всего на мгновение…
Окончательно пришел в себя в глинобитном сарае. Сил хватило, чтобы встать, осмотреться, проверить, заперта ли дверь с наружной стороны. Дверь оказалась запертой, но осматривался он не зря. В углу на связке камыша он обнаружил пару лепешек и кувшин воды. Есть не хотелось, но он заставил себя неторопливо разжевать черствые лепешки и только после этого с удовольствием напился воды.
В тот день его поволокли на допрос под вечер, когда было еще светло. Млынов стонал, изображая полное бессилие, но украдкой внимательно оглядывался по сторонам.
Текинцы тихо о чем-то посовещались, после чего хан спросил на довольно сносном русском языке, не переставая изображать улыбку:
— Мы знаем, кто ты такой. Ты — бывший толмач генерала Скобелева, ставший потом его адъютантом. Так почему ты приехал в наши края задолго до своего командира?
— Я никакой не адъютант, помилуйте, господин, — с максимальной искренностью ответил Млынов, для убедительности прижав руку к сердцу. — Я — купец Громов, я покупаю верблюдов по договоренностям с Астраханским…
— Лжешь, капитан Млынов, — брезгливо поморщился Коджар-Топас-хан. — Объясните ему, что ложь — непрощаемый позор для мужчины.
Он поднялся и вышел. И едва за ним опустился полог шалаша, как Млынова начали избивать в три пары кулаков…
Били, пока он не потерял сознание. Очнулся от свежего ночного воздуха: его куда-то волокли. Но очнулся всего на мгновение…
Окончательно пришел в себя в глинобитном сарае. Сил хватило, чтобы встать, осмотреться, проверить, заперта ли дверь с наружной стороны. Дверь оказалась запертой, но осматривался он не зря. В углу на связке камыша он обнаружил пару лепешек и кувшин воды. Есть не хотелось, но он заставил себя неторопливо разжевать черствые лепешки и только после этого с удовольствием напился воды.
В тот день его поволокли на допрос под вечер, когда было еще светло. Млынов стонал, изображая полное бессилие, но украдкой внимательно оглядывался по сторонам.