Слово безумца в свою защиту   ::   Стриндберг Август Юхан

Барон уходит, оставив нас вдвоем, и притворяет за собой дверь.

Был ли он искренен? Я верил в это в тот момент, да и теперь не хотел бы в этом сомневаться. Ведь у него было чувствительное сердце, он был привязан к нам и искренне не хотел, чтобы мать его дитяти оказалась в руках врага.

Вполне возможно, что позже, попав под дурное влияние, он и хвастался, что тогда обвел нас вокруг пальца. Но это явно не соответствовало его характеру в годы нашей дружбы. А задним числом каждый боится, как бы не подумали про него, что он некогда остался в дураках.

Итак, в шесть часов вечера я вошел в зал ожидания Центрального вокзала. Поезд на Копенгаген уходил в шесть пятнадцать, но ни баронессы, ни барона еще не было видно.

Начался последний акт нашей ужасной драмы, и я с бешеной радостью предвидел ее скорый финал. Еще четверть часа – и наступит вожделенный покой. Мои нервы, расстроенные всеми этими сценами, жаждали успокоения, и я надеялся, что эта ночь поможет мне восстановить нервные ткани, растраченные впустую благодаря ловкости и хитроумию этой женщины.

Наконец она появляется, всклокоченная, неряшливо одетая, задыхающаяся от усталости. Конечно, баронесса в своем репертуаре – как безумная, она кидается ко мне.

– Предатель, он не сдержал своего слова! Он не приедет! – воскликнула она так громко, что привлекла внимание вокзальной толпы.